ВООБЩЕ И О СВОБОДЕ В ТОМ ЧИСЛЕ

Посчитаем.

Если начинать не с перестройки, то скоро будет 30 лет.

А если вместе с перестройкой, то и того больше.

Надеялись, дерзали, реформировали, шли.

Пришли к тому, что ключевым стал следующий вопрос: «КТО ВИНОВАТ в том, что никто не знает, ЧТО ДЕЛАТЬ?»

Не ответили, продолжили движение, встали.

Стоим, упёршись в рынок и в отсутствие идеи.

И материмся.

Постояв, пойдём.

Зачем?

- Затем, чтобы идти.

За кем?

- За кем-нибудь.

Куда?

- Не знаю.

Кромвель говорил: «Человек никогда так далеко не заходит, как тогда, когда не знает, куда идет».
Мы ноги стопчем.

* * *

Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин мечтал видеть своё отечество «не столько славным, сколько счастливым».

И я о том же мечтаю.

Мне скажут, что Россия не может быть счастливой, не будучи славной.

С этим - соглашусь.

И тогда – так: я хочу видеть Россию в меру славной и безмерно счастливой.

Не знаю, когда это случится. Не убеждён, что случится вообще…

* * *

Как-то тут - недели, что ли, две назад - не спалось. Смотрел телеканал «Культура».

Виталий Третьяков.

Название ток-шоу: «Что делать? В поисках максимальной свободы. Дорога в рай или путь в тупик?»

Говорили о свободе.

Ни на чём не сошлись.

В самом конце Виталий Тоевич заявил, что свободу нужно отнести в музей, да и там оставить.

А взамен придумать что-нибудь новое.

И вот, я представляю себе следующую картину.

Приходит господин Третьяков в музей. Оставляет там свободу. Выходит из музея…

Дальше что?

Возможно, он захочет пойти на работу.

Но коль скоро свободу он оставил в музее, то это его желание может не исполниться: не свободен он в своих желаниях – свобода-то в музее.

Кроме того, нельзя исключить, что у каких-нибудь мужчин не той ориентации могут оказаться свои виды на Виталия Тоевича. Виталий Тоевич, возможно, и рад был бы им отказать, но он, в условиях несвободы, сделать этого не сможет…

С учётом вышеизложенного полагаю, что сдавать свободу в музей нужно с осторожностью.

Поделюсь, кстати, своими мыслями на этот счёт – насчёт свободы.

«Мы, немцы, так счастливы: мы свободны от свободы» - не могу вспомнить, откуда цитата.

Возможно, из Геббельса.

Признаюсь: иногда мне кажется, что всё, что нужно сделать, чтобы люди в России стали счастливее, – освободить их от свободы.

Не навсегда: пусть просто отдохнут.

Не полностью: право не делать того, чего не хочется, можно сохранить.

Рецепт верный.

Кому поручить исполнение?

Правительству – нельзя. Правительству вообще ничего нельзя поручать.

Росгвардии?

Если поручить Росгвардии, то не выльется ли это в масштабную порку?

А ведь именно Росгвардии, если до этого дело дойдёт, как раз и поручат.

Так что лучше не надо. Пусть всё остаётся, как есть.

* * *

Меня Владимир Соловьёв не просто раздражает.

Он меня бесит!

Не стану, чтобы не взбеситься, рассказывать подробно, почему Владимир Рудольфович выводит меня из равновесия. Скажу только, что мне особенно не по душе его рассуждения о необходимости обретения Россией идеологии.

И вот почему.

Идеология, как известно, есть продукт деформированного классовым интересом сознания.

Класс определяется через отношение к средствам производства.

Реальность такова, что в России в 90-е годы средства производства были приватизированы не совсем, скажем так, законно.

Кем являются граждане, захватившие собственность незаконно?

Они являются ворами.

А кем являются граждане, владеющие средствами производства?

Они являются буржуа.

Получается, что в России класс буржуазии и воры – это одни и те же люди.

А рабочий класс и обворованные – тоже одни и те же люди.

И какая же при таком «раскладе» может быть идеология?

Только воровская, потому что у «терпил» никакой идеологии быть НЕ МОЖЕТ!

А нам надо, чтобы в России господствовала воровская идеология?

Нам мало того, что у нас - в угоду и на потребу ворам - уже сформировалось общество потребления?

Соловьеву, похоже, надо.

Нам – нет.

Андрей Захаров.